[Назад (к содержанию раздела)]

 

Я вспоминаю, с какой радостью и энтузиазмом был встречен библиотечными работниками Федеральный закон Российской Федерации "О библиотечном деле". В сочетании с Основами законодательства о культуре он позволил библиотекам, имеющим статус юридического лица, самостоятельно добывать себе средства, осуществляя предпринимательскую деятельность. Всем казалось, что ничего мудреного в коммерции нет: как там у основоположника - "деньги -товар - деньги", или "товар - деньги - товар"? Неважно это. Главное -когда деньги хлынут на расчетные счета учреждений, зарплата возрастет, и жизнь малообеспеченных библиотекарей станет лучше и веселей.

Однако скоро выяснилось, что зарабатывать и распределять деньги - это тоже наука. Причем наука весьма не простая. Поскольку спрос рождает предложение, то появились учителя, которые стали приобщать библиотечных работников к основам эк экономических, правовых, управленческих и других знаний.

Профессор кафедры библиотековедения Московского государственного университета культуры, ведущий сотрудник сектора экономики библиотечного дела Российской государственной библиотеки, кандидат педагогических наук, член-корреспондент Международной Академии информатизации Владимир Константинович Клюев имеет более 160 работ на русском и иностранных языках. "Основы инициативной хозяйственной деятельности библиотеки" (Учеб. пособие для вузов культуры и искусства. - М.: Изд-во Моск. гос. ун-та культуры, 1998. - 136 с. Библиогр. - 27 назв.) - тоже его работа. В ней "впервые комплексно представлены экономико-правовые основы постановки хозяйственной деятельности российской библиотеки в условиях рыночных отношений" (из аннотации).

Несмотря на заявленную комплексность, "в пособии сделана попытка представить некоторые экономические составляющие библиотечной работы на уровне ключевых понятий, рассмотреть отдельные экономико-правовые и организационно-управленческие компоненты ИНИЦИАТИВНОЙ (сверхнормативной, дополнительной) ДЕЯТЕЛЬНОСТИ БИБЛИОТЕКИ как информационно-образовательного и культурно-досугового центра в контексте рыночных отношений" (с.3).

Из этого следует, что автор видит себя специалистом в области экономики, управления, права, организации библиотечного процесса. Вероятно, поэтому он искренне полагает, что "издание <...> будет полезно руководителям, а также специалистам инновационно-методических и маркетинговых служб библиотек" поскольку "пособие акцентирует внимание на наиболее актуальных вопросах методологического обоснования и практического осуществления инициативных направлений хозяйствования в условиях библиотеки" (с. 4).

Разумеется, пособие состоит из глав. Каждая глава содержит определения каких-либо понятий (вероятно, "ключевых"?). Это правильно - к каждому замочку должен быть подобран ключик.

Вот как дается определение понятия "экономика библиотеки": "экономика библиотеки - экономика отдельно взятого библиотечного учреждения как специфической экономической единицы и хозяйствующего субъекта" (с. 5). Из этого определения я, профессиональный юрист, понял, что экономика библиотеки - это экономика библиотеки. Если вы поняли это определение иначе, то вы, как минимум, - экономист.

А вот как дано определение термина "идентификация библиотечно-информационных услуг/продукции" - "идентификация библиотечно-информационных услуг/продукции - подтверждение их аутентичности (тождественности с образцами) как конечного продукта, имеющего рыночный спрос" (с. 30). Здесь без словарей не разобраться. "Идентификация" - отождествление; "аутентичность" - подлинность. Поскольку автор полагает, что равнозначным слову "аутентичность" выступает слово "тождественность", получаем "конечный продукт" на "русском" языке: "Отождествление библиотечно-информационных услуг/продукции - подтверждение их тождественности с образцами как конечного продукта, имеющего рыночный спрос". Проще говоря, -отождествление это подтверждение тождественности. Или: идентификация это подтверждение идентичности. Это еще как-то можно понять. Но почему отождествление информационной услуги имеет рыночный спрос и является конечным продуктом? А, может быть, образцы услуг - это конечный продукт? (Да и с русским языком у автора проблемы - "тождественности с образцами" пишет он, а не "тождественность образцам").

"Платные услуги (обслуживание) в библиотеке - конкретный позитивный результат или совокупность процессов и результатов сверхнормативной библиотечной и иной полезной деятельности, ориентированной на удовлетворение нетрадиционных запросов различных групп потребителей, предусматривающей возмездный характер экономических взаимоотношений с ними и обеспечивающей получение соответствующих внебюджетных финансовых поступлений" (с. 43). Отбрасываем словесную шелуху и получаем: "Платные услуги - положительный результат деятельности, обеспечивающей получение внебюджетных финансовых поступлений". Если платные услуги трактовать как положительный результат, то определение бесплатных услуг будет выглядеть следующим образом: "Бесплатные услуги - отрицательный результат деятельности, не обеспечивающей получение бюджетных финансовых поступлений".

Оказывается, "договорные (договорно-правовые) отношения в условиях библиотеки - двусторонние и/или многосторонние гражданские правоотношения, которые зафиксированы в форме устных или письменных (договоры, контракты) соглашений, определяющих взаимные права, обязанности и ответственность библиотечного учреждения и его партнеров (юридических и физических лиц)" (с. 50).

Я не понимаю, чем отличаются договорные отношения в условиях библиотеки от договорных отношений в условиях музея или в условиях бани? Договорные отношения (отношения, которые регулируются договором) - они либо есть, либо их нет. Договор это всего-навсего разновидность сделки, которая, кстати говоря, может быть и односторонней (например, завещание в пользу библиотеки). Сделками же признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Для заключения договора необходимо выражение согласованной воли, как минимум, двух сторон. Нет этой, согласованной между ними, воли - нет договора, нет договорных отношений. Сделки могут совершаться в устной форме, а могут совершаться в письменной форме. Письменная форма может быть простая, а может быть нотариальная. Иногда требуется государственная регистрация сделки. Все очень просто, надо только понимать, о чем пишешь.

Даже малообразованному юристу никогда бы не пришло в голову, что "правоприменительная практика в данной области (профессор Клюев В. К. имеет в виду область договорных (договорно-правовых) отношений в условиях библиотеки) регулируется Гражданским кодексом РФ,. Кодексом законов о труде РФ, а также "Положением о претензионном порядке урегулирования споров" (1992 г.)" (с. 50).

Правоприменительная практика никогда, даже в годы сталинских репрессий, не регулировалась законами. Практика применения норм права обобщалась и обобщается высшими судебными органами страны. По мере обобщения правоприменительной практики пленумы Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ (в последние годы они принимают даже совместные постановления) издают соответствующие руководящие разъяснения, которые, хотя и адресованы судам общей юрисдикции и арбитражным судам, должны учитываться в деятельности всех без исключения организаций. Иногда разъяснения по применению тех или иных норм права дают министерства и ведомства. Но это происходит только в тех случаях, когда закон или иной акт, содержащий нормы права, наделяют их такими полномочиями.

Меня не удивляет, когда такой автор учебного пособия, утверждает, что в "условиях библиотеки договорные отношения" это исключительно "гражданские правоотношения", а после этого в перечень нормативных актов, "регулирующих правоприменительную практику", храбро включает регулирующий трудовые отношения Кодекс законов о труде РФ. Ну, не улавливает человек разницы между гражданско-правовым договором и трудовым договором.

Удивляет другое, как человек, пишущий на правовую тему, может не знать, что "Положение о претензионном порядке урегулирования споров" утратило силу с 1 июля 1995 года, а "Положение об основах хозяйственной деятельности и финансирования организаций культуры и искусства" распространяется лишь на организации культуры, которые находятся в федеральной собственности?

Вообще, чтение учебного пособия вызывает чувство какой-то безысходности. Не веселят даже такие откровения как "типовая структура используемых в библиотеках вариантов хозяйственных договоров включает следующие позиции: "форма и условия договора определяются преимущественно сферой приложения". А призыв "с наилучшим качеством и минимальным числом исполнителей реализовать заданные позиции, включая платное обслуживание" воскрешает в памяти пламенный завет полководца: "Воевать не числом, а умением".

Давно подмечено - чем меньше человек знает о предмете, тем безапелляционнее его суждения о нем. "Морально бывают не готовы заниматься инициативной хозяйственной деятельностью и библиотечные специалисты, отторгающие в ряде случаев любой "библиотечный бизнес" в силу альтруистической ментальности профессионального сознания" (с. 49). Вывод: "в сфере библиотечной деятельности наиболее правомерно применение срочного контракта в отношении административно-управленческого аппарата, в частности директора (заведующего) библиотеки. Для остальных работников наиболее оптимальными являются трудовые договоры на неопределенный срок" (с. 55). Какой же в этом смысл: директора приходят и уходят, а отторгающие "любой библиотечный бизнес" специалисты остаются?

Спешу обрадовать директоров (заведующих) библиотек (и огорчить мечтающего о руководящем кресле Клюева В. К.) - как раз именно в сфере библиотечной деятельности наименее правомерно применение срочного трудового договора (контракта). До сих пор статья 17 КЗоТ РФ устанавливает, что такой договор заключается лишь в случаях, когда трудовые отношения не могут быть установлены на неопределенный срок с учетом характера предстоящей работы, или условий ее выполнения, или интересов работника, а также в случаях, непосредственно предусмотренных законом.

"Не всегда адекватно воспринимают ситуацию вышестоящие органы управления библиотечным делом, учредители, финансирующие организации, которые опасаются элементов экономической самостоятельности библиотек, а также чрезмерной коммерциализации, способной, по их предположению, закрыть доступ малообеспеченным читателям к библиотечным фонбам" (с. 49). Прочтет такое библиотечный "специалист" и одобрительно кивнет головой. Тем более что автор ему эту голову заморочил утверждением о том, что "многие библиотечно-информационные учреждения стали активно функционировать в рыночном экономическом регистре в качестве полноправных хозяйствующих субъектов" (с. 3).

В чем здесь "заморочка"? В том, что некоммерческая организация в российском праве по своей природе не выступает полноправным хозяйствующим субъектом гражданских отношений. Нет у нее таких прав как у коммерческой организации. Как правило, коммерческая организация отвечает по своим обязательствам и денежными средствами, и другим имуществом. А учреждение отвечает по своим обязательствам только находящимися в его распоряжении денежными средствами. При недостаточности денежных средств по обязательствам учреждения субсидиарную ответственность несет собственник соответствующего имущества. Коммерческая организация может распоряжаться своим имуществом так, как сочтет необходимым. Учреждение же получает имущество от собственника и использует это имущество только в соответствии со своими целями, в соответствии с заданиями собственника, в строгом соответствии с назначением этого имущества. Нецелевое использование этого имущества влечет изъятие этого имущества. Какое тут "полноправие"?

Человек, который учит других основам хозяйственной деятельности (а предпринимательская деятельность библиотек - лишь часть их хозяйственной деятельности), должен разбираться в вопросах права собственности, а не смущать умы благодарных читателей своими фантазиями. Поэтому "вышестоящие органы управления" в большинстве случаев адекватно воспринимают ситуацию, поскольку понимают, что "библиотечные бизнесмены", вдохновленные невразумительными опусами Клюева В. К., быстренько растратят даже те крохи, которые имеют, и отвечать за их опыты придется именно им - "вышестоящим". А вот с Клюева В. К. спроса не будет никакого.

Но было бы ошибкой утверждать, что книга совсем бесполезна. Я, например, даже не подозревал, что "в современной российской библиотеке появился новый тип массового потребителя услуг/продукции - целевой рациональный пользователь-прагматик, ориентированный на нестандартные отношения" (с. 40).

Я и мои коллеги (сторонники "стандартных отношений") выражаем благодарность Клюеву В. К. за это предупреждение и надеемся, что он в недалеком будущем проинформирует библиотечную общественность по следующим вопросам: в какой именно библиотеке этот тип появился и какие меры безопасности нужно принять, чтобы оградить себя от его возможных домогательств?

Это не смешно. Это грустно. Невежественный (как минимум, в области права) член-корреспондент, не умеющий толком изложить на бумаге расхожие истины, не знающий специфики библиотечного труда, берется учить библиотекарей основам экономических, правовых и управленческих знаний! Бог с ними, с его друзьями-рецензентами: И.А. Ивашовой, С.Д. Колегаевой, В. Г. Поздняковым, на совести которых положительная оценка этого "учебного пособия" (а ведь я прошелся только по вершкам). Но в какой же первозданной дикости пребывают чиновники Министерства культуры России, когда считают "это" достойным для изучения в высших учебных заведениях культуры! А, может быть, им вообще безразличны проблемы библиотек?

 

[Назад (к содержанию раздела)]

Хостинг от uCoz