Еще в школьные годы Сашу Зубрицкого, сына врача, интересовала анатомия. Во время учебы в Свердловском медицинском институте он пропадал на кафедре патанатомии, работал в студенческом кружке. И выбор врачебной специальности для него был предрешен: патанатомия - и только она. Намерение весьма похвальное, учитывая, что выпускники медицинских вузов обычно эту дисциплину не жалуют.

Сегодня , спустя почти три десятилетия, трудно да и нет необходимости докапываться, почему молодому Зубрицкому на кафедре патанатомии Свердловского медицинского института, остро ощущавшей дефицит молодых кадров, места не нашлось (сам он это объясняет шлейфом диссидента, якобы , всю дорогу тянувшимся за ним). Тем не менее на одном моменте, вполне возможно не понравившемся тогдашнему руководителю кафедры и в какой-то мере сыгравшем в жизни Зубрицкого роль чеховского ружья, остановиться стоит.

Еще будучи интерном, Александр обращается с некоторыми своими профессиональными сомнениями к одному из тогдашних отечественных корифеев в области патологии академику АМН Анатолию Ивановичу Струкову. Маститый ученый ответил молодому коллеге. Между ними поверх головы завкафедрой завязалась переписка. Так или иначе молодому патанатому из практической сети, автору, пусть скромных, но вполне самостоятельно подготовленных научного доклада и печатной работы, путь на кафедру был заказан. Поддержал его профессор Струков - Зубрицкий становится заочным его аспирантом в Институте морфологии человека АМН СССР.
И тема диссертации " Патанатомия легочного сердца "тоже избрана по совету Анатолия Ивановича.

Но в установленные сроки сдачи работы Зубрицкий не уложился - с заочными аспирантами такое случается. Опять-таки нет необходимости углубляться во все жизненные перипетии Александра Николаевича. Отмечу лишь, что в 1983 году он покидает Свердловск, обосновывается в районном центре Талдом (дальнее Подмосковье) и в тамошней ЦРБ возглавляет патологоанатомическое отделение. Пришлось Зубрицкому, особенно в первое время, нелегко. На работе по сути дела многое пришлось заново налаживать. Жил он в получасе езды от районной больницы, деля небольшую комнатенку с совершенно чужим человеком. К моменту, когда, наконец, в его диссертационной работе была поставлена последняя точка, из жизни уходит Анатолий Иванович Струков. А вслед за тем микрошеф Зубрицкого профессор Татьяна Копьева отказывается от бывшего своего аспиранта по словам Александра Николаевича, мотивируя это тем, что диссертация его переросла кандидатскую и тянет на докторскую. То же, утверждает Зубрицкий, не раз говорил ему и академик Струков. Тем временем на пути соискателя росла стена преград: то не находились рецензенты, то ученые советы разных институтов отказывались взять на себя процедуру защиты диссертации. Кто знает, может, именно потому, что Зубрицкий намекал о своих притязаниях на докторскую степень. И сама защита (состоялась она в конце 1990 года на базе 1-го Московского медицинского института им. И.М. Сеченова) прошла отнюдь не гладко - во время голосования соискателю набросали немало " черных шаров ". Как бы то ни было, диссертация А.Зубрицкого признана кандидатской. И ВАК утвердил присуждение ему степени кандидата медицинских наук.

С тех пор прошло без малого двенадцать лет. И все эти годы Александр Николаевич не прекращает доказывать, что работа его заслуживает докторской степени, и настаивает на ее переквалификации. Даже наотрез отказался получить диплом кандидата наук. Поначалу апелляции Зубрицкого оставались без ответа. Это порождало новую волну писем. Обращался Александр Николаевич во все инстанции - от Московской медицинской академии им. И.М. Сеченова до администраций президента и председателя кабинета министров страны. Требование пересмотра решения ученого совета стало некой доминантой в сознании Зубрицкого. Вдобавок большинство его писем многословно, с публицистическими отступлениями. Послание президенту Б.Н.Ельцину содержало, к примеру, 12 страниц мелкоубористой печати. Составить такой опус и вникнуть в его суть само по себе дело непростое. Интересно, что Александр Николаевич ведет реестр своих апелляций и заявлений. В этом списке их 57 (!). По объему они, наверное, могли бы составить еще две диссертации.

По настоянию Зубрицкого в ВАКе дважды независимые экспертные советы изучали протокол ученого совета ММА им. И.М. Сеченова, но оснований присудить соискателю докторскую степень не нашли. Тем более что и никаких дополнительных материалов Зубрицкий не представил. Ссылался лишь на слова академика Струкова, профессора Копьевой и ряда других известных патанатомов о высоких достоинствах работы. Но устные отзывы к делу не пришьешь. Письменных же подтверждений получить уже не представляется возможным: " иных уж нет, а те - далече ". Собственное же мнение соискателя о высокой научно-практической ценности его исследования не всегда достаточно объективно и не вполне, скажем так, сообразуется с этическими нормами поведения. Да и, скажите, всегда ли легко установить четкую видимую грань между кандидатской и докторской работами?

К чести Александра Николаевича все эти одиннадцать с лишним лет, добиваясь переквалификации своей диссертации, он не перестает заниматься наукой. В его активе 149 работ, из коих уже после защиты подготовлено порядка 120. Правда, часть публикаций в той или иной форме повторяет друг друга, часть носит чисто информационный или санитарно-просветительский характер и нашла свое место в газете города Талдома. Но многие работы Зубрицкого пробили себе дорогу за рубеж - на международные конгрессы по патанатомии, кардиологии, пульмонологии. С фрагментами своих исследований Александр Николаевич выступает в Инсбруке и Иерусалиме, Виннипеге и Гонконге, Пекине и Копенгагене - перечень этот можно продолжить. Причем участвовал он далеко не во всех научных форумах, принявших тезисы его докладов - поначалу был невыездным, потом по причине, извините, безденежья. Работы Зубрицкого публикуют многие авторитетные зарубежные издания. Нью-Йоркская академия наук избирает его своим действительным членом. Он становится призером ряда зарубежных конкурсов на лучшие тезисы докладов. Совершенно очевидно: не представляй работы Зубрицкого научного интереса вряд ли имя рядового практического врача из неприметного Талдома звучало бы в международных кругах. Как видим, не ошибся умудренный опытом академик Струков, благославляя Зубрицкого на науку.

Одновременно с патологией легочного сердца Александр Николаевич исследует вред табакокурения и публикует солидный труд на данную тему. По заказу издательства " Медицина " готовит библиографический указатель научной литературы по легочному сердцу. В совершенстве овладевает английским. И все это на фоне повседневной практической работы в больнице, которая одна только и кормит его.

Но, вероятно, самая большая творческая удача Зубрицкого последних лет - монография, выпущенная издательством " Медицина ". Ее название " Морфометрия легочного сердца при хронических неспецифических заболеваниях легких ". Профессор НИИ фтизиопульмонологии ММА им. И.М. Сеченова И. Соловьева так отозвалась об этом труде: "Разработанная автором морфологическая диагностика предстадии легочного сердца "дает" возможность целенаправленно и шире использовать профилактические мероприятия, направленные на предотвращение формирования более поздних и вместе с тем необратимых стадий легочного сердца". Другой известный патанатом, профессор Российской медицинской академии последипломного образования Г. Автандилов отмечает, что монография Зубрицкого "новое крупное достижение в развитии морфометрического направления в патологической анатомии". 

Любое такое доброе слово - стимул, импульс для новых исследований. Но Зубрицкому отзывы на его монографию, как он сам признается, придали силы продолжить борьбу за переквалификацию своей диссертации. С упорством, достойным лучшего применения, он упрямо твердит: " Я докажу, что " она вертится "... Помилуйте, Галилей относил эту фразу к вполне предметному явлению, а Александр Николаевич рвется в открытую дверь - ведь суть его работы никто не оспаривает. Что касается монографии Зубрицкого, она, как уже было сказано, вышла в свет года два назад и вряд ли кому-то придет в голову приравнять ее к давно защищенной диссертации.

А теперь мысленно представим себе, сколько добрых дел мог сделать для науки этот достаточно ярких способностей человек, если бы упрямо не растрачивал силы и время на абсолютно химерную цель. И все же не хочется верить, что для него диссертация - не утверждение своего исследовательского поиска, а лишь удовлетворение собственных амбиций.

Послесловие

Никто Александру Зубрицкому не мешает стать доктором наук. В ответ на бесконечные его настояния переквалифицировать кандидатскую диссертацию начальник отдела Департамента государственной аттестации научных и научно-педагогических работников (иначе ВАК) Г. Куценко и ученый секретарь ММА им. И.М. Сеченова С. Кузнецов не единожды предлагали и продолжают предлагать Александру Николаевичу представить в установленном порядке на соискание степени доктора медицинских наук доклад по совокупности работ или выпущенную монографию. Допустим, Александр Николаевич сжился со своей, как ему представляется неоспоримой правотой. Но мудрость человека в том и состоит, чтобы уметь вовремя отступить, дабы потом беспрепятственно двигаться вперед. Право, это перспективней, чем, столько лет топчась в своих претензиях на одном месте, слепо следовать по дороге в никуда.

июль 2002 года