|
Бюрократ и ученый: что может быть
более несовместимым и противоречивым?
Тем не менее, наши
чиновники от науки мало чем
отличаются от всех прочих чиновников.
С таким же равнодушием они относятся к
нуждам и проблемам своих "подопечных",
по тем же стандартам оценивают их
потребности и намерения. Если, скажем,
заведующий патологоанатомическим
отделением Талдомской районной
больницы категорически настаивает на
том, чтобы его кандидатская
диссертация была принята как
докторская, то это, с их точки зрения,
обычное сутяжничество, и ничего более.
И не могут они даже представить, что
таким образом Александр Зубрицкий
просто отдает долг памяти учителя, что
порядочный человек не может поступить
по-другому…
Александр Николаевич за годы работы в
провинциальном Талдоме был "пожалован"
за рубежом многочисленными почетными
званиями. Одно их перечисление займет
добрую страницу, так что скажем только,
что Александр Зубрицкий –
действительный член Нью-Йоркской
академии наук, его автобиография
опубликована в многочисленных
справочниках типа "Кто есть кто в
мире".
Одним словом, ученый из Талдома
признан за рубежом. Отечество же к
нему по-прежнему сурово. К четвертой
главе своей сугубо научной монографии
(самой значительной из 150 научных
работ) доктор Зубрицкий, на мой взгляд,
несколько увлекшись, взял эпиграфом
двухстишие Иосифа Бродского, не
имеющее прямого отношения к
содержанию работы, однако предельно
сжато характеризующее жизненное
кредо, а быть может, и главную причину
его неудач в России: "Все будем
одинаковы в гробу. Так будем хоть при
жизни разнолики!" Мы уже знаем, как
дорого обошлось поэту Бродскому
следование этому правилу,
закончившееся вынужденной эмиграцией.
Недавно на выезд за рубеж намекнули и
А. Зубрицкому, тем более, что научной
общественности стало известно о
приглашении его на работу в Канаду.
Ученый решительно отверг подобный
поворот в своей биографии…
Он родился в семье военного врача-терапевта.
В пятнадцатилетнем возрасте работал
санитаром в патологоанатомическом
отделении одной из больниц
Екатеринбурга и одновременно учился в
школе рабочей молодежи. В 1974 г. окончил
лечебно-профилактический факультет
местного мединститута. В 1974-1975 гг.
прошел интернатуру по патологической
анатомии на базе областной
клинической больницы, затем работал
по избранной специальности,
одновременно учась в заочной
аспирантуре при Институте морфологии
человека в Москве под руководством
Героя Социалистического Труда,
лауреата Ленинской премии академика
Анатолия Струкова, возлагавшего
большие надежды на своего ученика.
Анатолий Иванович сам выбрал тему его
диссертации. Не будем вдаваться в
научные тонкости – ведь этот материал
рассказывает о судьбе ученого, а не о
его научных трудах. Маститый ученый,
не будь он обременен многочисленными
обязанностями и почтенным возрастом,
и об этом он сам не раз говорил, сам бы
взялся за эту важнейшую работу,
которая затрагивала принципиальные
проблемы кардиологии. Наверное,
именно поэтому Анатолий Струков очень
много своего видения вложил в
диссертацию Зубрицкого. Порой он был
буквально беспощаден в требованиях к
своему аспиранту.
Когда работа была закончена, Анатолий
Иванович сказал ставшим глухим отт
подступившего волнения голосом: "Твою
диссертацию расцениваю как
докторскую. При ее защите буду
отстаивать свою точку зрения до конца…"
Не получилось, подвело уставшее
сердце академика…
Зубрицкий остался без научного
руководителя. В этой трудной ситуации
молодого исследователя поддержал
академик РАЕН Георгий Автандилов –
сначала консультациями, а затем
организацией на своей кафедре
Центрального института
усовершенствования врачей первичной
апробации его работы. Когда все было
сделано, Георгий Герасимович сказал с
нескрываемым удовлетворением: "Оформляй
ее как докторскую". Это мнение
разделила и профессор, доктор
медицинских наук Татьяна Копьева,
ученица академика Струкова. Однако
"перепрыгнуть" кандидатскую
степень, несмотря на несомненные
научные достоинства диссертации,
Александру Зубрицкому не удалось…
Мобилизовавшись, он начал активно
бороться за справедливость, и вот уже
11 лет ходит по кругу. В различные,
самые высокие инстанции Зубрицкий
направил около 60 заявлений-апелляций,
которые, всерьез не прочитанные,
неизменно пересылались в ВАК (высшую
аттестационную комиссию), где за это
время сформировалось предубеждение к
"настырному" ученому, так и не
взявшему предназначенный ему "кандидатский"
диплом и всеми путями стремящемуся
отстоять свою правоту. И будто бы
невдомек чиновникам от науки, что речь
идет вовсе не о должности, звании и т.д.,
а о нравственном долге ученика перед
учителем…
Я перелистываю документы из пухлой
папки, содержащей активную переписку
Зубрицкого с "коридорами власти".
1990 год: апелляция в диссертационный
совет Московской медицинской
академии имени И.М.Сеченова (здесь
происходила защита). Ответ
отрицательный. Апелляция в Высшую
аттестационную комиссию. В ответ –
формальная отписка, которая с годами
почти не изменится: "ВАК России (а до
этого – СССР) не имеет оснований
возвращаться к рассмотрению вашей
диссертации, признанной
соответствующей требованиям,
предъявляемых к диссертациям на
соискание ученой степени кандидата
медицинских наук". Когда Александр
Зубрицкий – в октябре 1998 года –
побывал на приеме у заместителя
председателя правительства РФ
Владимира Булгака, на заявление "неугомонного"
ученого, пересланное в Минобразования
России (к тому времени ВАК, несколько
изменив название, перешел в
подчинение этому ведомству), ответ
вновь прислали все те же давно
знакомые чиновники. На этот раз они
изъяснялись более изящно: "Ваше
письмо внимательно рассмотрено,
однако… апелляции по вопросу
присуждения ученых степеней
принимаются к рассмотрению не позднее
двухмесячного срока со дня вынесения
решения". (Дескать, поезд как бы ушел,
а на своевременное обращение
Зубрицкого в ВАК – ноль внимания, как
будто его не было). "Учитывая, - далее
говорилось в ответе чиновников от
науки, - что вы продолжаете активно
работать в научной сфере, рекомендуем
вам подготовить диссертацию и в
установленном порядке представить ее
к защите на соискание ученой степени
доктора медицинских наук в один из
диссертационных советов по профилю
работы". Александру Зубрицкому даже
предложили защититься по монографии,
выпущенной им в 2000 г., и при этом
недвусмысленно намекнули, что защита
пройдет, как по маслу. Но тот стоит на
своем, добиваясь отмены
несправедливого решения…
Огромная бюрократическая машина в
своем центробежном вращении, как мы
уже говорили, неизменно выбрасывает
письма врача все в тот же ВАК, который,
при неизменном своем составе,
буквально штампует оттиски. Наконец и
это, похоже, надоело чиновникам: из
ВАКа пришло сообщение о прекращении
переписки с Зубрицким (?!). Однако в
отделе работы с письмами и
обращениями населения Дома
Правительства РФ такой ответ сочли
незаконным, идущим вразрез с правами
человека.
Среди участников этой многолетней
карусели так и не нашлось ни одного
здравомыслящего чиновника, который
принял бы единственно правильное
решение о независимой экспертизе
диссертации Зубрицкого, быть может,
даже с привлечением специалистов из-за
рубежа, которым, несомненно, известен
ученый из Талдома, завоевавший
авторитет своими работами на
многочисленных международных
конгрессах. О нравственности,
уважении памяти учителя и простой
человеческой порядочности в этом
случае, судя по всему, говорить не
имеет смысла.
Борис
ПАНОВ
г.
Талдом. 26
октября 2002 г. (газета "ГУБЕРНIЯ")
|
