Начну с небольшой сенсации личного характера, которая поможет многим скептикам пересмотреть свои взгляды на основные выводы автора "Ледокола".

Мой отец Вакк Григорий Карпович в двадцатые годы проходил службу на Черноморском флоте и Балтике по комсомольскому набору ("Двадцать пять тысяч комсомольцев-добровольцев Красному флоту"). После службы работа на Харьковском электромеханическом заводе, потом Институт Красной профессуры, а после его разгрома Сталиным работал в Отделе агитации и пропаганды ЦК КПБ(У). Именно оттуда, за два месяца до начала войны, он был взят на переподготовку на флот и попал в Белоруссию на Пинскую флотилию, как он сказал маме - на три месяца. Летом 1941 г. я был в пионерском лагере в Евпатории. Начало войны в Крыму для нас, детей, а было мне тогда 9 лет, оказалось неожиданно красивым. Мы купались в море, когда ослепительно синее небо над Евпаторией превратилось в синий ситец весь в белых горошинах. Это зенитки начали беспорядочный огонь по немецкому самолёту-разведчику, который долго летал над портом. На следующий день на нашем пляже уже стояли зенитные орудия и купаться нам не пришлось до самой эвакуации лагеря.

Мой отец 1903 г. рождения встретил войну в звании капитан-лейтенанта, он был комиссаром дивизиона кораблей. Так вот, буквально через семь-восемь дней после 22 июня я получил от него письмо, а ещё через два-три дня - второе. Оба были переданы кем-то из моих родтвенников в Крыму. Зачёркнутых слов и фраз в письмах не было. Стало быть они успели миновать военную цензуру. В более зрелом возрасте я анализировал причину появления этих писем. Думаю отец был уверен, что они смертники и хотел оставить о себе память для нас. В Киев маме по понятным причинам он писать не стал. Наш дом в Киеве на улице Кирова 42 был то же самое, что недоброй памяти дом на набережной Серафимовича в Москве.

Так вот, в первом письме он написал, что немецкие самолёты летают над кораблями и моряки крутят башенными зенитными установками, но не стреляют, так как на кораблях нет ни одного снаряда (они просто "не доехали" до флотилии, не хватило нескольких дней). Во втором письме он написал: "немцы начали нас бомбить, поняли, что у нас нет знарядов".

И вот, что рассказал отец уже после ранения, выхода из окружения и госпиталя, когда нашёл нас в самом начале 1942 г. на Южном Урале в Кувандыке, куда мы были эвакуированы:

Сняв с орудий замки, уничтожив секретную военную документацию, они открыли кингстоны и затопили всю флотилию. Потом бои в окружении. Их железный отряд быстро оброс командирами из многих разгромленных и разбежавшихся частей Белорусского военного округа. Там были лётчики, алтиллеристы, офицеры НКВД, военные железнодорожники. Отец был зам. командира этого сухопутного полка. Там он был ранен, шесть дней матросы несли его на самодельных носилках. Потом, опираясь на палку, он смог идти самостоятельно. Вышли они под Борисполем, в сорока километрах от Киева. За выход из окружения он был награждён орденом боевого Красного Знамени, который я храню вместе с орденской книжкой и другими наградами. Но это всё было потом: и Амурская флотилия (КАФ), и её поход осенью 1945 г. в Харбин, и переезд в Ейское авиационное училище морских исстребителей имени Сталина в 1946 г. А началось с трагической гибели Пинской флотилии, о которой я нигде, ни в каких военных мемуарах не читал. И уже десятки лет спустя, когда отца давно не было в живых, я открьы "Ледокол" и прочёл, наконец, об этой почти мифической флотилии, которая, тайно возникнув среди болот Белоруссии, также тайно погрузилась в воды реки без единого выстрела.

Вот краткое резюмэ из "Ледокола" Суворова: Пинская флотилия, предназначенная в качестве мощной плавающей артиллерийской поддержки сухопутным войскам, не имела оборонного значения, так как бассейн рек не позволял флотилии маневрировать вдоль границы, или отступать на Восток. А вот стратегическое направление удара Красной Армии в тыл немецкой армии, после нападения Германии через пролив на Британские острова, предполагало западный маршрут флотилии из Пины в Припять, из Припяти в Вислу, из Вислы в Одер и так до самого Берлина, поддерживая мощным огнём наступающие сухопутные войска. Но ведь это только одно из сотен прямых и косвенных доказательств, собранных автором "Ледокола" в пользу готовящегося упреждающего удара. А чего стоят подтянутые к самой границе тысячи самолётов,

не дождавшихся, как и флотилия, поставки боеприпасов и горючего и уничтоженных прямо на земле. Наверное многие военные историки бывшего СССР, анализируя катастрофу первых недель войны, не смея высказаться вслух, подумывали не только о непростительной самоуверенности Сталина, но и о прямом саботаже в высших кругах руководства страны, которое легко маскировалось искусственно раздутым авторитетом и "мудростью" вождя. Так или иначе в эти первые недели война была проиграна начисто и только героизм народа и более двадцати миллионов человеческих жизней, что называется на грани жизни и смерти огромной страны, брошенные под ноги этого Молоха сумели переломить последствия мировых амбиций и военно-дипломатического фиаско Сталина. Расстрел Павлова - прикрытие его собственного провала!

Для ветеранов войны невыносимо мучительно осознавать, что та Великая Победа, ради которой погиб каждый седьмой, или восьмой гражданин СССР, была на самом деле искуплением преступных планов Сталина, мечтавшего на плечах немецкой армии ворваться в Европу и дойти до Гибралтара. Но я думаю, что совесть их должна быть спокойна и правда о начале Второй Мировой войны ничуть не умаляет их неоплатных заслуг перед Россией. Более того, как. раз правда истории и состоит в том, что народ, а не амбициозные тираны и самодержцы спасают страну в такие переломные эпохи.

Если говорить о личности самого автора "Ледокола", то для меня на самом деле важно не то, что он сам по себе симпатичен, или нет (сколько мы знаем из истории блестящих имён людей, которые в жизни частной, обыденной были просто чудовищами для своих близких и единомышленников), а насколько он как аналитик (а это наиболее ценное качество разведчика-профессионала) объективен и безупречен в выводах.

К сожалению нужно признать, что мы часто путаем представления о том, что есть истинный патриотизм. Исторически так сложилось, что чувство патриотизма во многих странах, а в таких как Россия с её историей многовекового духовного рабства тем паче, воспитывают на всякой геральдической чепухе, на орлах, красных звёздах, знаменах, гимнах, штандартах, золотых куполах. И тут трудно бывает самому человеку осознать кого в нём ворспитывает эта система - верноподданного их величеств и, с позволения сказать, президентов, или гражданина

страны? Человека, который в случае опасности для своего народа, для государства испытывает естественное желание прикрыть собой эту землю, также как он готов от поругания и гибели защитить свою любимую, или детей - своих или сужих. Именно этот патриотизм - истинный, а не верноподданический, способен сплотить миллионы людей. Хотя псевдопатриотической дури у нас и нынче хоть отбавляй: от КПРФ и ЛДПР до господ Баркашова, Лимонова и Васильева. И как показало обсуждение на ТВ-6 даже такие вроде бы "продвинутые" представители нового поколения граждан Росии, как Сукачёв, грешат привязанностью ко всякой геральдической псевдопатриотической чепухе. Вспомните как писал совсем молодой русский дворянин и офицер Михаил Лермонтов: "Люблю отчизну я, но странною любовью..." Перечитайте при случае. Вот уж кто при всём своём удальстве и бесстрашии не преклонялся перед славой, "купленною кровью", да и "ветхой старины заветные преданья" не слишком трогали поэта.